Анатолий Фирсов родился в Москве 1 февраля 1941 года. Рос, как и многие его ровесники, без отца, погибшего на фронте. И, как и многие, рано начал играть. Играл поначалу в более популярный тогда в СССР хоккей с мячом и только в 16 лет пришёл в хоккей с шайбой. Первой взрослой хоккейной командой стал московский «Спартак», а вот как очутился в ЦСКА, Фирсов рассказал в одном из интервью: "Мне было 19 лет, я играл за «Спартак. Но пришло время служить в армии, а тренеры ЦСКА как раз положили на меня глаз. Я тогда очень не хотел идти в армейский клуб, три дня прятался у своего тренераАлександра Новокрещенного . Когда пришёл домой, там меня уже ждали военком и начальник отделения милиции. Отправились в военкомат. Мне оформили все документы, и в этот же день я уехал в Ригу играть за свою новую команду. В матче с рижанами я забросил две шайбы, благодаря которым ЦСКА и победил - 4:2 ».

Глядя тогда на Фирсова, трудно было представить его в роли грозного нападающего – он был таким худым, что Анатолий Тарасов назвал его «скелетом». Эти слова были восприняты Анатолием как сигнал к действию, и через шесть месяцев он мог уже не бояться взвешиваний – сумел нарастить пять килограммов мышечной массы. Фирсов тренировался как проклятый, часто Тарасову приходилось выгонять его из зала. Сам Фирсов всегда с неизменным уважением и глубокой благодарностью вспоминал своего тренера, в каких-то аспектах буквально заменившему Анатолию отца: "В войну я потерял отца, поэтому Тарасов относился ко мне чуть помягче, чем к другим. Он не только научил меня играть в хоккей, но и заставил учиться. Сначала я окончил десятилетку, потом институт, затем высшую школу тренеров. Очень ему благодарен за многое. Но никогда не пользовался у Тарасова никакими льготами. Более того, с меня он требовал больше, чем с других ".

Да и сам Анатолий Тарасов очень ценил и уважал одного из своих лучших подопечных: "Анатолия Фирсова не могу представить себе без улыбки – ясной, открытой, но с этаким прищуром. Она, эта фирсовская улыбка, заражала окружающих хорошим настроением. Правда, не всех – соперникам Анатолия она, наоборот, настроение портила. Мало того, что этот выдающийся форвард обыгрывал их, так он ещё и улыбался. А когда соперник злился и, стараясь сдержать Анатолий Васильевич Фирсов (1 февраля 1941 года - 24 июля 2000 года).
Трёхкратный олимпийский чемпион (1964, 1968, 1972 годов), в 5 играх забросил 2 шайбы. Восьмикратный чемпион Европы (1964-1971), в 62 играх забросил 64 шайбы. Восьмикратный чемпион мира (1964–1971), трижды признавался лучшим нападающим на первенствах мира 1967, 1968, 1971 годов.
Чемпион СССР 1963-1966, 1968, 1970-1973 годов, второй призёр 1967, 1969 годов, третий призёр 1962 года. В чемпионатах СССР Фирсов провёл 474 матча, забил 346 гола. Обладатель Кубка СССР (1966–1969, 1973). Обладатель Кубка европейских чемпионов (1969–1974), забросил 14 шайб.
Награжден орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почёта».
В 1998 году введён в Зал славы ИИХФ и Зал славы отечественного хоккея. напористые атаки Фирсова, фолил, Анатолий мог – всё с той же улыбкой – похлопать его по плечу: пойди, мол, отдохни… И так «отдыхать» приходилось многим, в том числе и лучшим игрокам зарубежных сборных.
Индивидуальная неповторимость в исполнении каскадов финтов, обводок, скрытых передач и, конечно же, бросков, как «коронных», отрепетированных, так и продиктованных игровой ситуацией, но завершавшихся почти неизменно голами, – всё это выделяло Анатолия Фирсова. Даже в относительно небольшой группе выдающихся форвардов отечественного и зарубежного хоккея.
Анатолий в совершенстве владел всеми средствами атаки. Причём в ходе контакта с соперником непременно финтил, а когда тот «попадался на удочку», следовал скоростной взрыв – и ищи-свищи ветра, то бишь Фирсова, в поле.
А знаменитый фирсовский бросок – удар! Он никогда в отличие от многих нынешних хоккеистов не пользовался им слепо. Всё-то – и вратаря на выкате, и расположение партнёров и соперников – видел и учитывал Анатолий. В зависимости от ситуации мог сделать паузу перед броском, мог выложить шайбу и на клюшку партнёру, и только итог был одинаковым – гол.
Совершенная игра Фирсова с трибуны казалась настолько простой, что однажды Анатолия спросили: «Сложно ли так играть?» А он в присущем ему стиле ответил: «Просто. Очень просто. Сложно другое – тренироваться, чтобы так играть…»
В тренировках Фирсов, совершенствуя приёмы старые, находя новые, буквально спрессовывал время. И многих, особенно молодых партнёров, он заражал своим азартом. Впрочем, «азарт» – не совсем то слово, когда речь идёт о Фирсове. Точнее, пожалуй, сказать: тренировался и играл неистово…
Подчас мы, тренеры, пытались сдерживать на тренировках неуёмного Анатолия, однако попытки наши были бесполезны. Более того, он сам накручивал сложность в предложенных нами упражнениях. Ведение шайбы усложнял прыжками, этакими танцевальными па, наподобие нынешней аэробики. При обводке сам себе жизнь усложнял так, что другие армейцы, которых всегда было трудно удивить сложностью тренировочных упражнений, на Анатолия просто засматривались.

Когда Фирсов пришёл к нам в ЦСКА, он был отнюдь не атлетом – из-под тонкого слоя мышц кое-где даже кости выпирали. Но тренировки, в которые он поверил сразу и безоговорочно, быстро дали зримые плоды: окрепла мускулатура, вырос вес, усилилась мощь бросков. Правда, внешне богатырём Анатолий так и не стал, но из соперников лишь единицы выигрывали, да и то редко, у него единоборства. И дело не только в том, что развил до высочайшей степени Фирсов силу, быстроту и ловкость, – он ещё и подаренную ему природой смекалку до совершенства довёл. Достаточно вспомнить знаменитый приём «конёк – клюшка», который правильнее было бы называть, как это делается в гимнастике, по имени его автора – Анатолия Фирсова.
Буквально с первых шагов Анатолия в хоккее соперники начали уделять ему особое – со всеми вытекающими последствиями – внимание. И из года в год это «внимание» росло. Опека становилась всё более плотной и назойливой. Вот тогда-то Фирсов однажды и попробовал показать маячившему перед ним на расстоянии длины клюшки сопернику, что шайба сошла у него с крюка. Стоило сопернику, поверившему в это, пойти вперёд на сближение, как Фирсов включил скорость и вместе с шайбой, совершившей путешествие по маршруту «клюшка – конёк – клюшка», оказался у него за спиной.
В дальнейшем Анатолий довёл этот приём до совершенства. И хотя весь хоккейный мир изучал это фирсовское оружие, противодействовать ему так и не научился никто.

И ещё об одной черте Фирсова-спортсмена необходимо сказать. Бывает, добившись признания, игрок начинает позволять себе вольности. К Анатолию же я за двенадцать лет совместной работы даже и придраться не мог – ни в связи с опозданиями, ни тем более с нарушениями режима. Верю: в спорте грядущего такое, как у Фирсова, высокосознательное отношение спортсмена к своему делу станет нормой.
Крепкое мастерство, умение биться за победу – всё это Анатолий показывал не раз. И всё же, как тренер, вижу особую ценность такого игрока, как Фирсов, для команды в другом.
20-летнему Анатолию мы доверили в ЦСКА место в тройке. Позже, когда Анатолию мы придали семнадцатилетних Владимира Викулова и Виктора Полупанова, Фирсов так умело действовал на них, что юные сумели, выдержав и физические нагрузки, и конкуренцию, стать ведущим звеном сначала в таком клубе, как ЦСКА, а затем и в сборной.
Конечно, лидером-запевалой оставался Анатолий. Но рядом с ним на глазах рос тонкий тактик Викулов, а Полупанов прогрессировал как бомбардир. Да и в дальнейшем, с кем бы ни приходилось играть Фирсову, мастерство партнёров его начинало проявляться невиданными прежде гранями.

Десять лет отменно выступал Анатолий на левом краю атаки, но когда мы предложили ему попробовать себя в новой вообще для хоккея роли хавбека, он согласился сразу же, без колебаний. Согласился, хотя было ясно, что придётся в корне перестраиваться, заниматься в основном организацией атак, созданием условий для передних нападающих – Владимира Викулова и Валерия Харламова. Эту принципиально новую в практике мирового хоккея роль Анатолий Фирсов вновь сыграл отлично, а его звено в 1972 году не уступило никому даже и одного микроматча.
Не припомню, чтобы кто-либо ещё за 10–12 лет выступлений в большом хоккее смог проявить себя столь многопланово. Смог бы способствовать становлению такой плеяды выдающихся спортсменов, созданию выдающихся звеньев".

Фирсов первым в советском хоккее стал использовать загнутую клюшку. По этому поводу хоккеист долго спорил со своим наставником Анатолием Тарасовым, и в результате тренер сдался. Но долгое время играть с загнутым крюком всё равно разрешалось только Фирсову.

А как не хватает нам сейчас таких людей, как Бобров , Тарасов , Фирсов, и многих других, сотворивших из ничего советский хоккей, фанатично и бескорыстно ему преданных. Анатолий Фирсов рассказывал о своём любимом тренере: "Тарасов - человек, которого я всегда ставил в пример. Да, он был строг, подчас даже жесток. Я бы назвал его в какой-то степени диктатором. Даже когда мы выигрывали по несколько чемпионатов мира, Олимпиад, Тарасов продолжал держать нас в ежовых рукавицах. Он был фанатично предан хоккею и ради достижения поставленной цели не жалел ни себя, ни других. Никогда не забуду матч ЦСКА со «Спартаком», когда судьи ошиблись и засчитали в наши ворота шайбу, заброшенную не по правилам. Тарасов на полчаса увёл команду со льда и не подчинялся ни начальнику клуба, ни министру обороны, ни председателю спорткомитета, которые требовали продолжения матча. Сдался только тогда, когда ему передали личную просьбу самого Брежнева о возвращении команды на лёд. Тарасов жил хоккеем. Ему не нужны были ни деньги, ни другие материальные блага. Получив двухкомнатную квартиру, он прожил в ней всю жизнь. Помню, после победы на Олимпиаде-64 мы должны были ехать в Горький. Не было билетов ни в купе, ни в плацкарте. Тарасов решил, что его команда может поехать и в общем вагоне. Никто не возмущался: если тренер сказал, значит, так и надо ".

Фирсов обожал театр, что, согласитесь, довольно необычно для спортсмена. У него было много друзей-актёров: "… друзья-актёры давали мне блестящие уроки театрального мастерства. У них я научился быть актёром на льду. Бывало, в единоборстве с соперником я мог так красиво упасть, сделав при этом соответствующую гримасу на лице, что судья, не раздумывая, отправлял моего визави на скамейку штрафников ".

Мужчин делают женщины. Это известная истина как нельзя лучше подходит Анатолию Фирсову. Он познакомился с будущей супругой Надеждой в 18 лет. За сорок лет совместной жизни пережили многое вместе, но смерти жены Фирсов не перенёс – вскоре после её кончины стало пошаливать сердце, что и стало позднее причиной смерти. Анатолий Фирсов считал, что его спортивные достижения во многом заслуга его жены: "Не исключено, что если бы я остался холостым, то мог растранжирить своё мастерство. Когда у тебя семья - спешишь домой. Когда же ты один, то, как правило, попадаешь в компанию таких же холостяков, с ними идёшь в ресторан, выпиваешь... ".

1972 год стал для Фирсова переломным - через час после вручения правительственной награды за победу на Олимпиаде он узнал, что его исключили из сборной страны. Для него большой хоккей закончился в 31 год. После Олимпиады главным тренером национальной команды назначили Всеволода Боброва . Недоброжелатели внушили ему, что Фирсов - любимчик Тарасова и будет мешать новому тренерскому штабу. На чемпионат мира в Прагу его не взяли, хотя всего месяц назад во многом благодаря Фирсову и его партнёрам по звену - Валерию Харламову и Владимиру Викулову - сборная СССР отпраздновала олимпийский успех в Саппоро. После пражского фиаско сборной Фирсов надеялся, что его вернут в команду. Но этого не произошло. Фирсов вспоминал: "Меня тогда приглашали сразу несколько клубов НХЛ. Признаюсь, я даже тайно встречался с представителем «Монреаль Канадиенс». Естественно, готов был поиграть в НХЛ лишь в случае, если бы мне разрешило советское руководство. Но когда спортивные чиновники узнали о моей встрече с канадцами, разразился скандал. Меня «прочистили» во всех инстанциях и надолго запретили выезжать за рубеж ".

После завершения спортивной карьеры трёхкратный олимпийский чемпион работал в качестве тренера. После стажировки в Польше он вернулся в ЦСКА и работал в клубе до 1977 года, но не смог сработаться с Виктором Тихоновым . Фирсов был категорически против того, чтобы армейцы собирали у себя лучших хоккеистов страны, поскольку считал: такой подход убивает интригу в чемпионате СССР и наносит вред всему советскому хоккею. С 1976 по 1977 год Фирсов тренировал юношескую сборную СССР. В 1977 году окончил МОГИФК (Московская государственная академия физической культуры) и стал дипломированным тренером.

В 1987-м Фирсову предложили заняться тренерской работой с детьми в Экспериментальном молодёжном объединении «Кировец». Фирсов привлёк в объединение многих бывших спортсменов, которые и проводили работу с детьми в Кировском районе.

В 1988 году Анатолия Фирсова избрали народным депутатом СССР по одномандатному избирательному округу (Москва), и он с тем же рвением и энтузиазмом, с которыми играл в хоккей, выполнял и эти новые для себя обязанности.

Всегда всё, за что брался Анатолий Фирсов, он делал умно, талантливо и добросовестно. Этому учили его блестящие наставники, этому и он сам старался научить мальчишек. Гениальный хоккеист, порядочный человек, любящий и преданный муж. О ком можно сказать больше.

Великий хоккеист Анатолий Фирсов, трехкратный олимпийский чемпион, девятикратный чемпион мира и семикратный чемпион Европы, наверняка еще бы жил среди нас. Сослагательность наклонения в данном случае пеняет не на личную судьбу, ее нехорошие извивы – а скорее на общество, вину отдельных людей. Мало того, что гениальных спортсменов в нашей стране бросают как отработанный материал, их еще унижают, - и в данном случае, ¬- на уровне среднероссийского армейского майора.

С Анатолием Анатольевичем Фирсовым, сыном хоккеиста, мы встретились в ледовом дворце ЦСК, куда он привез десятилетнего сына на тренировку. Он шел по холлу, и я узнал его тотчас – вылитый отец.
Два часа, пока шла тренировка, мы сидели в кафе, пили чай и говорили.
С.А: - Анатолий Анатольевич, Ваш отец – был обладатель двух дюжин золотых медалей, говоря современным языком, был суперзвезда. Но почему человек, которому рукоплескал весь мир, неожиданно в расцвете лет - ему было на ту пору всего 32 - навсегда оставляет хоккей?
А. А: - Официальная версия такова, что его, любимца Анатолия Владимировича Тарасова, из сборной СССР «ушел» новый ее тренер Бобров, враг Тарасова. Дальше в СМИ не раз проскальзывало слово «зажимали», но суть не раскрывалась. А основная трагедия началась с заявления отца, где говорилось о его намерении играть в НХЛ.
С. А: - В 72 году?! Это тогда, когда советские танки только что проутюжили Чехословакию, а Пентагон продолжал бомбить дружественный нам Вьетнам, уехать в США, в Канаду?!.
А.А: - Где – было понять чиновникам, что спорт интернационален, не говорю уже об олимпийских играх, что останавливали войны. Ведь Вячеславу Фетисову, через четверть века после попытки отца, в перестроечное время, когда открылись границы, и то пришлось пройти все круги ада. Да, отец задумал тогда неосуществимое…
Подсознательно он знал, что не отпустят, но все-таки настаивал. Велико было желание. У нас в стране тогда царила административно-командная система, и игра сборной была тоже строго командная. А он видел, какие финты выделывают индивидуалисты из НХЛ и… заразился. Руки жгло. Хотел реализовать себя до предела. Чувствовал силы, мастерство, свое превосходство. И понимал, что годы уходят. Он говорил: забирайте миллионы, оставьте на жизнь, дайте только там поиграть! Ведь его постоянно, при каждом выезде, там зазывали…
«Ушли» его тихо. Как и Тарасова. Тот ведь тоже поднял голову: посмел увести команду со льда, когда судьи игру «зажильдили». Отца затаскали по обкомам, вызывали в МО. А потом сказали: все, завязывай с хоккеем вообще. И отец почти двадцать лет не брал в руки хоккейную клюшку.
Он был офицер - его послали работать в Управление ЦСК. На должность для человека с таким именем, я бы сказал, унизительную. Сбегай туда, сбегай сюда. Доходило до того, что его посылали за водкой.
С.А:- Неужели и такое было?
А.А: - Да, он сам говорил. А куда было деваться? Он был военный. Нужно было поднимать двоих детей, часто болела мама…
Когда он лежал в больнице с язвой желудка, он говорил: пока спортсмен здоровый и играет, он всем нужен, а как заболел, - начхали… Если вспомнить, он и в лучшие времена особых благ не видел. За первый чемпионат мира, что они выиграли, он получил семьсот рублей. Меньше мамы. Она работала тогда преподавателем русского языка и литературы. И заработала за месяц, хорошо помню, девятьсот рублей. А когда отец ушел из сборной, ему приходилось халтурить – занимался частным извозом.
С.А: - Хорошее дело! Открываешь дверцу авто, а там - Павел Буре: куда изволите?
А.А: - В чужой стране почестей было больше. Уж куда не хоккейная держава – Польша, а как там к нему относились!.. Отец работал там два года тренером. Это 77-79 годы, время передышки. Кстати, его подопечная команда тогда из первой лиги перешла в высшую, и сразу на призовое место. Когда отец уезжал, его так провожали, что пришлось задержать поезд «Варшава – Москва». Там вокзал в два яруса, так вот люди пели, плясали, сверху хором кричали: « До свидания!». Поезд пошел, но за ним двинулся кортеж из автомобилей. На следующей станции они его уже ждали – вновь песни, пляски, прощание…

С. А: - Как отец относился к российскому хоккею в постперестроечное время? Ездил на игры - болеть?
А.А: - Нет. А за кого болеть? Все мастера уехали за кордон. Как -то съездил в Питер на чемпионат мира. Там наши заняли, кажется, десятое место. И все…
С.А: - В отношении НХЛ. Ваш отец был первой ласточкой с перебитыми крыльями. Потом Фетисов. Но он долетел. Не было у отца ревности к судьбе благополучных россиян в НХЛ?
А.А.- Наоборот. Он очень радовался за Фетисова, когда у того все удачно завершилось. Ревность чувствовалась бы, а тут ребята из НХЛ к нему сами обращались. Помню, приезжал Крутов, советовался, в какой банк положить деньги.
С.А: - Какое-то время Анатолий Фирсов играл в одной тройке с Валерием Харламовым. Как он пережил смерть партнера?
А.А: - Отец был в шоке. Он, наша семья, первыми узнали о трагедии. В тот день я был на даче, и к нам в Фирсановку прямо с ДТП приехал гаишник из первого батальона на Ленинградском шоссе, друг отца, который непосредственно составлял протокол того происшествия, вынимал тела из автомобиля. Он все рассказал. Я тотчас поехал к отцу в ЦСК… Он любил Харламова, переживал его потерю тяжело и долго. Нелепая гибель. Новый асфальт, только что укатанный, жирный, нефтяной и после дождя, – это каток. И лысая резина. Жена Харламова пошла на обгон – и выскочила на грузовик…
С.А:- Поддерживаете связь с бывшими соратниками отца?
А.А: - Часто созваниваемся с Виктором Кузькиным, капитаном сборной СССР, дружили с Александром Рагулиным, дядя Женя Мишаков не забывает, Лутченко, Анисимов. Нина Григорьевна Тарасова приглашает на юбилеи Анатолия Владимировича. Здесь, в ЦСК, общаюсь почти со всеми его товарищами. В девяносто седьмом году отец вновь стал на коньки и стал зарабатывать деньги с ветеранами. Далеко не ездили, играли в Москве. Один раз лишь выезжали в Чехию и Словакию. Тогда он немного оживился, бывал на пикниках.
С.А:- Как он относился к охоте, рыбалке?
А.А:- Он был грибник. Любил природу. Приготовить шашлык, что-нибудь затейливое. Как-то приехали к нему друзья, выставили вино, закуску. Отец: «Айн момент!» – сбегал вдоль забора, нарвал одуванчиков, нашинковал, посолил, подал в тарелочке, выпил и закусывает. Держась за принесенную колбасу, гости недоверчиво переглядываются… А отец уплетает, приговаривая: « Угощайтесь! В Югославии такое блюдо огромных денег стоит! Отстали от Европы!»
К охоте и рыбалке относился снисходительно. Как-то поехали на озера большой компанией. Засиделись допоздна, понятно, утренний клев проспали. Сидим с удочками час, другой - не клюет… Тут отец незаметно исчезает. Появляется через некоторое время. Вид счастливый. Высыпал к ногам картофельный мешок карпов!
Мы переглядываемся удивленно…
А это он водку – НЗ для гаишников- обменял на рыбу в местном рыбхозе. Простой люд вообще относился к нему тепло. С трактористом ли, грузчиком он мог запросто говорить часами.
Однажды я был свидетелем такого случая. Идет прохожий мимо нашей дачи, и все через забор заглядывает. А отец там, одетый в рванье, баню строит. «Эй, мужик, кричит прохожий, это дача Фирсова?» И, получив утвердительный ответ, просит: «Позови его! Вблизи хочу посмотреть…» ¬- « А на бутылку дашь?!» –«Дам, скотина!» - « Ну, тогда, ладно, говорит отец и, пряча улыбку, двигается к прохожему. « Фирсов»– тянет руку для пожатия…
Его уважала даже мафия. Когда он занимался коммерцией (это была пора вездесущего беспредела) бандиты говорили: « Фирсова – не трогать!»

С. А: - Анатолий Васильевич сам построил баню. У Тарасова тоже была чудо-баня, шведы построили. Но, говорят, баня Фирсова была колоритней! И это признавал сам Тарасов....
А.А:- Да, гости хвалили. Отец долго над ней колдовал, всевозможные затеи, ниши для квасов и чекушек…
С.А: - Когда я собирал материал о Фирсове, один тренер посоветовал о водке не писать…
А.А: - А что - скрывать, если он сам не скрывал?.. И я говорю- пишите. Да, было. Когда обидно за все. Когда на пенсию отправили абы как. В конце рабочего дня на КПП ЦСК вручили удостоверение пенсионера и сказали: «Все. Ты уволен из Вооруженных Сил» Это означало «навеки». А ему было тогда всего сорок пять.
С.А: - Так могут только в России. И только у нас: утонченный цинизм и свинство - понятие из одного корыта… А ведь сантехнику в ЖКХ– и то прощальный вечер устраивают. И отец запил?
А.А: - А кто не запьет! Хоть бы как-то почетно проводили, человек всюду возвышал российский флаг… А когда-то все хором орали с трибун: Фирсов! Фирсов!
С.А: - Известно, что Анатолий Васильевич, будучи пенсионером, занимался детским хоккеем, благотворительностью.
А. А: - Да. Он помогал Тарасову организовывать турниры «Золотой шайбы»,ездил с ним всюду. Когда был депутатом, строил во дворах хоккейные коробки, проводил спортивные мероприятия среди детей инвалидов, выручал всякими способами деньги на призы: продавал сигареты, апилоктозу, это лекарство на основе пчелиной сукровицы, - тут помог ему Брынцалов. На сувениры отец непременно что-нибудь находил, часто дарил подарки от себя.
С.А: - Какая у него была пенсия?
А.а:- Двести двадцать рублей.
С.А: - А какая пенсия в НХЛ?
А.А: - Честно говоря, не знаю. Но думаю, очень приличная.
С.А: - Где отец жил в последние годы?
А,А: - В Фирсановке. Переделал баню, но попариться не смог, лишь погрелся раза два. Второй инфаркт у него случился, когда он играл с внучкой. А первый он не долечил. Должен был пройти курс в пансионате под наблюдением врачей. Пролежав четыре дня в Зеленограде, он сказал мне: « Не хочу лежать в реанимации». Я отвез его домой. Но на следующий день приехал его друг из ЦКБ, осмотрел и отправил в лосиноостровскую больницу. Там отец пробыл двадцать дней. Забрали на дачу. Опять стало хуже. Еле довезли до зеленоградской больницы, там он и умер.
С.А: -В «Московском комсомольце» была статья о неказистой могиле, о скромном деревянном кресте…
А.А: - Сейчас на могиле - черный мрамор. С одной стороны фото мамы и отца, с другой –три связки олимпийских колец. Я проектировал памятник сам. После той статьи в «Комсомолке» пошли звонки от архитекторов из Питера, от предпринимателей, даже простые люди предлагали деньги. Мы отказались от помощи. Так как после публикации в «МК» меня и журналиста вызвал начальник ЦСК Мамишвили, попросил извинения, что забыл, и выделил деньги на памятник. Дело в том, что во время панихиды, когда папу выставили на лед ЦСК, Мамишвили отозвал меня и обещал помочь во многом.
С.А: - Что названо именем отца?
А.А:- Крупный алмаз. Его нашли в 2000 году в Якутии.
С.А:- Зеленоградскому ледовому дворцу собираются дать имя Анатолия Васильевича Фирсова. Пусть над ребятами светит эта звезда. Помню, для нас, мальчишек моего поколения, бредящих хоккеем, имя Анатолия Фирсова было в одном ряду с именем Юрия Гагарина. И я нисколько не преувеличиваю.
А.А: - Спасибо. Лишь бы про отца помнили.

Быть Атлантом, значит: скоро уйти в землю. Сердце спортсмена было надорвано. В управлении ЦСК его лишь доконали. Чемпион мира по штанге Жаботинский,увидев, как тренируется Фирсов, сказал: « Я бы умер от этих нагрузок!» Будучи суперфорвардом, по новой методе Тарасова - 2-2-1 ¬, - Фирсов играл еще полузащитника. Играл за двоих. При том блистательно! И не даром его обожал жесткий Тарасов. Во время игры он мог на него наедятся. Наделась команда. Надеялась – помните! - вся страна.

Анатолий Фирсов пришел в сборную хоккейную команду страны поздно, если исходить из возраста сегодняшних дебютантов, успевающих до этого под государственным флагом сыграть за юношескую сборную России. Ему было 24 года, он буквально ворвался тогда в элиту мирового хоккея, став олимпийским чемпионом, чемпионом мира и Европы. А в 1967 году Международная федерация хоккея впервые назвала Фирсова лучшим нападающим чемпионата мира и Европы, на котором он возглавил список снайперов. Он оставался непревзойденным бомбардиром еще трижды - в 1968,1969 и 1971 годах, забросив соответственно 12, 10, 11 шайб. В двух случаях при этом - в 1968 и 1971 годах - Фирсова опять признавали лучшим хоккеистом на планете.

Фирсов, известный хоккеист "Спартака", осенью 1961 года был призван в армию и стал играть за ЦСКА. По его словам, он был тогда одним из многих, о ком принято говорить как о подающих надежду. Такие парни всегда были и есть в любом клубе, вот только далеко не каждый находит себя в хоккее. Фирсову помог найти место в знаменитой команде Анатолий Тарасов.

У новичка этот тренер установил существенный недостаток - слаба физическая подготовка. Разумеется, Фирсов на первых занятиях в ЦСКА быстро уставал, но постепенно Тарасов так приучил Анатолия к частым и интенсивным тренировкам, что вскоре Фирсов начинал чувствовать себя отвратительно, если не выходил на лед один-два дня.

О том, каким сильным стал Фирсов, свидетельствует один пример. Как-то он решил отремонтировать свою "Волгу". Не успел Анатолий залезть под машину, как она соскочила с домкрата и придавила ему руку. Так вот Фирсов полчаса ногами удерживал машину, пока не подоспела помощь.

В команде ЦСКА Фирсова, бывшего центрального "нападающего, перевели на левый фланг. Одному Богу известно, сколько времени трудился этот хоккеист на тренировках, создавая и отшлифовывая свой знаменитый фирменный прием "клюшка-конек-клюшка", отрабатывая бросок, вгонявший вратарей в трепет. В 67 матчах на Олимпийских играх, на чемпионатах мира и Европы Фирсов забросил 66 шайб.

Особенно памятен современникам Фирсова его гол в ворота канадцев на чемпионате мира и Европы 1967 года. Поединок проходил в острой борьбе. Советским хоккеистам для пятой подряд победы на подобных турнирах требовалось выиграть. Но легко сказать выиграть, если сборной СССР противостояла сильная команда, прибывшая из-за океана (тогда на родине хоккея впервые решили скомплектовать сборную, прежде присылали клуб, выигравший Кубок Аллана - главный приз любительского хоккея).

Долгое время сохранялся не устраивавший нас ничейный результат 1:1 - чудеса творил знаменитый канадский вратарь Сет Мартин. Тренеры Аркадий Чернышев и Анатолий Тарасов буквально требовали от подопечных командной игры, а потому настаивали на точных пасах. В одном из эпизодов Фирсов увлекся индивидуальными действиями, потерял вроде бы шайбу и поехал меняться. Но по пути к скамейке с отдыхавшими хоккеистами шайба оказалась у Фирсова под коньком. В сердцах, не глядя, он хотел отбросить ее в сторону, но увидел, как Мартин расслабился и на мгновение открыл верхний угол. Этого только и надо было Фирсову. От него шайба полетела в сетку! Счет стал 2:1, в дальнейшем не изменившийся. Сборная СССР в очередной раз победила на первенстве мира и Европы, посвятив победу (подобные посвящения были приняты в советском спорте) предстоявшему 50-летию, как тогда говорили, Великого Октября.

В 1965 году Анатолий Тарасов, считавший, что трудности смены поколений создаются самими тренерами, не думающими о завтрашнем дне, загодя начал конструировать тройку, способную играть под стать звену Локтев - Альметов - Александров. Рядом с 24-летним Фирсовым появились два хоккеиста, еще не отметившие свои 20-летия, - улыбчивый и застенчивый Виктор Полупанов и суровый, молчаливый Владимир Викулов. Это трио быстро стало одним из лучших не только у нас в стране, но и в мире. А Фирсов тем временем освоил амплуа хавбека. Он всегда уверял журналистов, что без Полупанова и Викулова его никогда не признали бы трижды лучшим хоккеистом СССР.

Великий хоккеист Валерий Харламов говорил, что Фирсов помог вырасти не только Полупанову и Викулову но и ему: на тренировках показывал, как освоить тот или иной прием, с новобранцами разучивал комбинации, никогда не сердился, если что было не так.

По мнению трехкратного олимпийского чемпиона Виктора Кузькина, в ЦСКА, после того как закончил играть Вениамин Александров, еще один звездный хоккеист, не было столь разностороннего нападающего, как Фирсов, забросивший в 474 матчах чемпионатов СССР (в составе "Спартака" и ЦСКА) 344 шайбы. Ведь он славился не только своим броском, он выделялся каскадами финтов, обводок, скрытых передач.

На взгляд легендарного Всеволода Боброва, сильная сторона Анатолия Фирсова, 3-кратного олимпийского чемпиона, 8-кратного чемпиона мира, 7-кратного чемпиона Европы, 9-кратного чемпиона СССР, как личности - это способность и в жизни, и в спорте всегда быть самим собой. К нему пришла огромная слава, а он остался простым, сердечным, отзывчивым ко всем - партнерам по команде, хоккеистам, игравшим до него или пришедшим на смену, к журналистам, к болельщикам.

В 1988 году Анатолия Фирсова избрали народным депутатом СССР по одномандатному избирательному округу (в Москве). Сотни людей тянулись к нему за помощью, советом, и он без устали старался выполнить наказы избирателей, откликнуться на сигнал бедствия, поддержать пенсионерку или воина-афганца, начинающего кооператора-энтузиаста или убеленного сединой ветерана труда.

В Фирсове, когда он играл, души не чаяли миллионы мальчишек. Фирсова с глубоким уважением всегда встречали повсюду, где он появлялся как полпред штаба славного клуба "Золотая шайба".

Анатолий Васильевич Фирсов награжден орденом Трудового Красного Знамени, двумя орденами "Знак Почета".

Самый любимый хоккеист Анатолия Тарасова, мастер приема «клюшка-конек-клюшка» и один из величайших игроков не только страны, но и мира, Анатолий Васильевич Фирсов доставлял настоящее удовольствие всем болельщикам хоккея, показывая остроумную и изящную игру. Путь к вершинам был не из простых, но Фирсов сумел достичь высот, которые по праву отводят ему ранг одного из лучших.

Фирсов Анатолий Васильевич

01.02.1941 – 24.07.2000

Карьера игрока :

• «Спартак» Москва (1959-1961).
• ЦСКА (1961-1973).

В чемпионатах СССР – 474 матча, 346 голов.

Командные достижения :

• Олимпийский чемпион 1964, 1968, 1972 годов.
• Чемпион мира 1964-1971 годов.
• Чемпион Европы 1964-1971 годов.
• Чемпион СССР 1963-1966, 1968, 1970-1973 годов.
• Серебряный призер чемпионатов СССР 1967, 1969 годов.
• Обладатель Кубка СССР 1966-1969, 1973 годов.

Личные достижения :

• Лучший нападающий чемпионатов мира и Европы 1967, 1968, 1971 годов.
• Лучший бомбардир чемпионатов мира и Европы 1967, 1968, 1969, 1971 годов.

Тренерская карьера :

• Тренер ЦСКА (1972-1977).
• Главный тренер юношеской сборной СССР (1976-1977).
• Тренер «Легия» Польша (1977-1980).

Из хоккея русского в хоккей канадский

Анатолий Фирсов начинал играть в русский хоккей в заводской команде «Красный богатырь». Именно там он научился отменной маневренности и овладел превосходным катанием на коньках. Талант юноши заметили, и Фирсова пригласили в московский «Спартак», где он отыграл три года. А в 1961 году Анатолия призвали в армию, и он оказался в ЦСКА под руководством Тарасова.

Тренер считал молодого новобранца недостаточно физически подготовленным, поэтому сначала усиленные тренировки казались слишком тяжелыми, но постепенно Фирсов привык к нагрузкам и сумел завоевать расположение наставника.

Прием «клюшка-конек-клюшка» дался хоккеисту путем изнурительной отработки. Многие мастера так и не овладели этой техникой, Фирсов же справился с ней довольно быстро и буквально через неделю начал применять в играх, оставляя противников в заблуждении.

Лидер золотой команды

Выйти на лидирующие позиции в такой команде, полной мастеров, было непросто, но он нашел свое место среди выдающихся хоккеистов страны. Тарасов отвел Фирсову своеобразную роль «педагога», поставив Анатолия в тройку с молодыми Виктором Полупановым и Владимиром Викуловым – и не прогадал.

Хоккеисты настолько сработались друг с другом, что даже на чемпионате мира тройку не стали разбивать, хотя у Фирсова была отличная возможность поиграть с уже прославленными тогда и .

Первый раз в сборную СССР Анатолий попал в 1962 году, а дебютировал на чемпионате мира лишь в 1964-ом – не самый ранний возраст для хоккеиста, однако Фирсов сумел занять положенную ему нишу и завоевать мир своим путем, со своими молодыми и талантливыми партнерами. Обычно тройке дается фамилия ее центрфорварда, однако наряду с тройками Альметова, Старшинова появилась тройка Фирсова – в честь ее левого нападающего.

Анатолий Васильевич был неординарным игроком, он постоянно искал свежие решения, придумывал остроумные ходы и комбинации. Его партнеры всегда должны были быть настороже, чтобы успеть прочитать замысел Анатолия раньше соперников и успешно его реализовать. Фирсов никогда не был удовлетворен сделанным и отрабатывал все новые и новые упражнения, казалось, без устали.

Несмотря на свои довольно скромные физические данные, он не избегал силовой борьбы и мог дать отпор. В игре Фирсов был аккуратен и не стремился к жестким приемам, однако Анатолий обладал достаточной силой, чтобы при необходимости сыграть действительно жестко.

Фирсов трижды признавался лучшим нападающим чемпионатов мира и четырежды становился лучшим бомбардиром. Однако не все в его карьере было гладко. Самым неудачным годом вышел 1968-ой. Сначала на отдыхе в Варне он порезал о стекло ногу, которая довольно долго не позволяла ему полноценно приступить к тренировкам, а чуть позже неприятный случай в гараже, когда машина придавила руку, на какое-то время вывел хоккеиста из боевого состояния.

Но Фирсова это не сломило. С гипсом и весом на поясе, не имея возможности держать клюшку, он тренировался на льду, выполнял силовые упражнения, играл в баскетбол одной рукой и уже скоро вновь начал радовать болельщиков своими великолепными действиями и острыми комбинациями.

После хоккея

На Суперсерию Канада – СССР Фирсов уже не попал. После Олимпиады в Саппоро Тарасов и Чернышев подали в отставку, на тренерском посту их сменил , а ставших трехкратными олимпийскими чемпионами Анатолия Фирсова и его друга Виталия Давыдова «отцепили», как выражался сам Фирсов, от национальной команды. На этом практически и закончилась игровая карьера Анатолия Васильевича.

После Фирсов пять лет проработал тренером ЦСКА, затем встал у руля юниорской сборной СССР и занимался детскими турнирами «Золотая шайба», но был слишком порядочным, чтобы мирно сосуществовать с указами «сверху», и оттого часто конфликтовал с «пожеланиями» властей.

В 1988 году он стал народным депутатом СССР по одномандатному избирательному округу в Москве. Общественная деятельность отнимала много времени, и Фирсов уже не мог часто посещать хоккейные матчи, отдаваясь полностью работе. После упразднения Верховного Совета Анатолий Васильевич руководил спортивным пансионатом в Швейцарии и мечтал привезти туда мальчишек из России, однако эта затея так и не осуществилась.

В последние годы жизни Фирсов вновь вернулся к хоккею, и не только в качестве зрителя, но и в команду ветеранов. Однако здоровье уже не позволяло Анатолию Васильевичу тяжелых нагрузок. Последний раз он вышел на лед на чемпионате мира-2000 в Санкт-Петербурге, а в июле его не стало.

Наследие

Фирсов запомнился хоккейному миру не просто работящим хоккеистом, а творцом, настоящим импровизатором, который действовал в основном чутьем, ни разу его не подводившим. Тарасов отмечал у него не столько скорость катания и техники, хотя в этом он был потрясающим мастером, а скорость мысли, с которой он оценивал каждую ситуацию.

Девятикратный чемпион СССР, восьмикратный чемпион мира, трехкратный олимпийский чемпион. В 474 матчах чемпионатов страны Фирсов забросил 346 шайб, а в 67 матчах на первенствах мира, Европы и Олимпиадах отличился 66 раз. Даже сейчас его игра отлично вписалась бы в современный хоккей, и он по-прежнему был бы одним из лучших хоккеистов мира.

Встретиться с Анатолием Васильевичем Фирсовым мне посчастливилось за день до его 59-го дня рождения - 31 января 2000 года. «Журналист из Киева? - переспросил Анатолий Васильевич через несколько секунд телефонного разговора. - Очень приятно, что меня еще помнят в Украине. А то здесь, в Москве, в связи с моей политической позицией многие стали забывать о моих спортивных заслугах. Впрочем, на внимание со стороны прессы пока грех жаловаться. С удовольствием встречусь и с вами»…

«На первом же свидании я пообещал Наде, что через месяц она станет моей женой»

Тогда, в последний день января, в Москве была жуткая слякоть - тротуары и проезжая часть просто утопали в воде. Мы договорились встретиться у центрального входа на стадион «Динамо», возле памятника легендарному Льву Яшину. И хотя Фирсов назвал мне номер своей «Волги», он не стал дожидаться, пока я подойду к машине: вышел навстречу, не обращая внимания, что ботинки его тут же промокли. Анатолий Васильевич возвращался из Сокольников, куда заезжал в гости к давнему приятелю Вячеславу Старшинову. Я знал, что буквально уже через час Фирсова будут ждать в Останкино, поэтому попросил не тратить время на поиск удобного места для беседы, а поговорить прямо в машине. Мы остановились на Ленинградском проспекте - в нескольких километрах от Дворца спорта ЦСКА, где через полгода состоялась гражданская панихида по великому хоккеисту и прекрасному человеку Анатолию Фирсову.

Как и другие первые советские хоккейные звезды, Фирсов сначала играл в хоккей русский (с мячом). Профессионально же канадским хоккеем, как у нас тогда называли хоккей с шайбой, Анатолий стал заниматься лишь в шестнадцать. Правда, профессионально - слишком громко сказано. В войну Толя потерял отца, поэтому, дабы не быть обузой для семьи, уже в 15 лет пошел работать. Был подсобным рабочим, слесарем, упаковщиком. Хоккеем занимался в свободное время, но тренировался настолько упорно, что вскоре его пригласили в московский «Спартак». Для влюбленного в спорт парня это стало большим успехом.

В то время отпраздновал Фирсов победу и на другом фронте…

С Надей познакомились мы абсолютно случайно, - рассказывал Анатолий Фирсов в интервью «ФАКТАМ». - Мне тогда было 18 лет, работал я в артели. Однажды туда пришла навестить своего отца симпатичная девушка. Через несколько дней я пригласил ее покататься на пароходе. Там немного выпил - тогда о карьере хоккеиста особо еще не думал - и пообещал спутнице, что через месяц она непременно… станет моей женой. В ответ услышал: «Дурак». Через полтора месяца мы расписались.

Надежда была для Анатолия не просто прекрасной женой и матерью его детей. Когда Фирсов увлекся политикой, Надежда Сергеевна стала для Анатолия Васильевича настоящим соратником, личным секретарем-референтом, была в курсе всех его дел…

Долго поиграть в «Спартаке» Фирсову не дали. Его стали звать в ЦСКА, а когда парень заупрямился, просто забрали в армию. Любопытно, что в тот сезон армейцы заняли лишь третье место, а «Спартак», за который Фирсов успел забросить 14 шайб, завоевал «золото».

Я тогда очень не хотел идти в ЦСКА, три дня прятался у своего тренера Александра Новокрещенного, - вспоминал Анатолий Васильевич. - Но, когда пришел домой, меня уже ждали военком и начальник отделения милиции. Мы поехали в военкомат, оформили все документы, и в тот же день я уехал в Ригу играть за свою новую команду. В матче с рижанами, кстати, я забросил две шайбы, а ЦСКА победил - 4:2.

На первой же тренировке легендарный наставник ЦСКА Анатолий Тарасов назвал Фирсова… скелетом, заявив, что такая комплекция для хоккея не подходит. Критику в свой адрес новичок воспринял адекватно и уже через полгода к своему весу прибавил свыше пяти килограммов мышечной массы. Фирсов довольно быстро стал любимчиком Тарасова. И именно поэтому тренер не взял Толю на чемпионат мира 1963 года, хотя все были уверены, что Фирсов уже дорос до уровня сборной.

«При мне Высоцкий ни разу не выпил даже шампанского»

Тарасов не сомневался, что самолюбие заставит хоккеиста работать с еще большим усердием. И Фирсов работал. Трех тренировок в день ему было мало. Часто приходил в зал за час до начала занятий, а уходил позже всех. В конце концов Тарасову ничего не оставалось, как просто-напросто выгонять своего подопечного из зала. К слову, Фирсов был первым в советском хоккее, кто стал использовать загнутую клюшку. По этому поводу хоккеист долго спорил со своим наставником, и в результате тренер сдался. Но долгое время играть с загнутым крюком все равно разрешалось только Фирсову.

Тарасов - человек, которого я всегда ставил в пример, - делился с читателями «ФАКТОВ» известный хоккеист. - Да, он был строг, подчас даже жесток. Я бы назвал его в какой-то степени диктатором. Даже когда мы выиграли несколько Олимпиад, чемпионатов мира, Тарасов продолжал держать нас в ежовых рукавицах. Он был фанатично предан хоккею и ради достижения поставленной цели не жалел ни себя, ни других. Никогда не забуду матч ЦСКА со «Спартаком», когда судьи засчитали заброшенную в наши ворота не по правилам шайбу. Тарасов на полчаса увел команду со льда и не подчинялся ни начальнику клуба, ни министру обороны, ни председателю спорткомитета, которые требовали продолжения матча. Сдался только тогда, когда вернуть команду на лед его попросил сам Брежнев.

Тарасов жил хоккеем. Ему не нужны были деньги, другие материальные блага. Получив двухкомнатную квартиру, он прожил в ней всю жизнь. Помню, после победы на Олимпиаде-64 мы должны были ехать на игру в Горький. В кассах не осталось ни купейных, ни плацкартных билетов. Тренер мог запросто подключить связи и выбить хоть спальный вагон. Но Тарасов решил, что с его заслуженными и популярными подопечными ничего не случится, если они поедут в общем вагоне. Считал, что каждому из нас не мешает хоть изредка окунаться в ту жизнь, которой жили обычные советские граждане. И никто из нас не возмущался - если тренер сказал, значит, так и надо!

Тренер заставил Толю учиться, поскольку до прихода в ЦСКА за плечами у Фирсова было лишь семь школьных классов. С легкой руки своего наставника хоккеист закончил десятилетку, отучился в институте, потом в высшей школе тренеров. Именно Тарасов привил Фирсову огромную любовь к искусству.

Среди друзей Фирсова было много актеров. Анатолий гордился дружбой с Владимиром Высоцким. Иногда, заметив Фирсова в зале, Высоцкий позволял себе импровизировать прямо по ходу спектакля, вставив в свой монолог что-то типа: «Вот если бы я мог так расправляться с врагами, как это делает с вратарями сидящий в пятом ряду Анатолий Фирсов… » Зал взрывался аплодисментами. Фирсова обожали, и самые строгие театральные критики готовы были простить Высоцкому столь серьезное отклонение от текста пьесы.

Любопытно, что после смерти Высоцкого говорили, что он много пил, - рассказывал о своем друге Фирсов. - Я знал его 10 лет, но о пристрастиях к алкоголю и не догадывался. При мне он ни разу не выпил даже шампанского. Может, стеснялся меня, а может, просто был уверен, что не составлю ему компанию.

Среди 66 шайб, заброшенных Фирсовым на чемпионатах мира, была одна особенная. На мировом первенстве 1967 года в Австрии шел решающий матч сборной СССР с канадцами. Нашей команде необходима была победа, а по ходу встречи вели заокеанские хоккеисты - 1:0. Игра у советской сборной явно не ладилась. После очередной неудачной смены Фирсов отправился на скамейку запасных. Уже возле самого бортика под коньками хоккеиста случайно оказалась шайба. Недолго думая, Анатолий швырнул ее в сторону канадских ворот и стал перелазить через борт. В этот момент зал взревел, а Фирсова стали обнимать партнеры по команде. Канадский вратарь, как оказалось, понадеялся, что шайбу остановит его партнер по команде, а тот, в свою очередь, рассчитывал на своего голкипера. Вскоре после этой курьезной шайбы Вячеслав Старшинов точным броском принес сборной СССР победу. А гол Фирсова канадские журналисты назвали метеоритом, свалившимся на головы их команды.

«Когда чиновники узнали, что я тайно встречался с представителями «Монреаль Канадиенс», разразился скандал»

Фирсовым восхищались. И чем больше, тем суровее смотрели на него члены советского правительства.

Я был тогда гораздо популярнее многих государственных чинов, - рассказывал «ФАКТАМ» спортсмен. - Нас отлично знали в Чехословакии, Швеции. В любой хоккейной стране официальные лица в первую очередь подходили к нам, хоккеистам - и только потом к членам Политбюро. Естественно, руководителей нашей страны это сильно задевало, они прилагали все усилия, чтобы нас поставить на место.

И вот однажды, буквально через час после того, как в Кремле Брежнев вручил Фирсову очередную правительственную награду за победу на Олимпиаде, хоккеист узнал, что его… исключили из сборной. В марте 1972 года главным тренером национальной команды назначили Всеволода Боброва. «Злые языки» нашептали тренеру, что любимчик Тарасова начнет мутить воду в коллективе и будет всячески мешать наставнику. На чемпионат мира в Прагу Анатолия Васильевича не взяли, а ведь каким-то месяцем ранее во многом благодаря Фирсову и его партнерам по звену - Валерию Харламову и Владимиру Викулову - сборная СССР отпраздновала олимпийский успех в Саппоро. После пражского фиаско сборной Фирсов надеялся, что его вернут в команду. Но этого не произошло.

Меня тогда приглашали сразу несколько клубов НХЛ. Я даже тайно встречался с представителем «Монреаль Канадиенс», - вспоминал спортсмен. - Но когда спортивные чиновники узнали об этом, разразился скандал. Меня «прочистили» во всех инстанциях и надолго запретили выезжать за рубеж.

После завершения спортивной карьеры трехкратный олимпийский чемпион, семикратный чемпион Европы, обладатель восьми золотых медалей чемпионатов мира, девятикратный чемпион страны попробовал стать тренером. Ведь именно в Фирсове Анатолий Тарасов видел своего преемника. Но раскрыть свой талант на тренерском поприще Анатолию Васильевичу не удалось. После стажировки в Польше он вернулся в родной ЦСКА, но сработаться с главным тренером команды Виктором Тихоновым не смог. Фирсов был категорически против того, чтобы армейцы собирали у себя лучших хоккеистов со всей страны, считал: такой подход убивает интригу в чемпионате СССР и наносит вред всему советскому хоккею. В дальнейшем, уйдя в политику, Анатолий Васильевич периодически находил время для работы с хоккеистами, однако настоящего удовольствия это ему не доставляло.

Я часто выезжаю в Чехию, Испанию, Швейцарию, Германию, Францию, где консультирую, провожу тренировки, - делился с читателями нашей газеты Анатолий Васильевич. - Зарабатываю какие-то деньги, но не могу сказать, что такая деятельность мне нравится. Я хотел бы работать с российскими хоккеистами. Мечтал открыть свою хоккейную школу, но поддержки московских властей так и не получил.

… Час нашего разговора пролетел, словно пять минут. Пришло время расставаться. Я замялся - поздравлять с днем рождения преждевременно не принято. «Завтра поздравишь, - произнес Анатолий Васильевич, - и сразу же поправил себя. - Совсем забыл, что у тебя вечером поезд. Но ничего, через год мне шестьдесят стукнет. Я не большой поклонник пышных торжеств, но дата есть дата - приглашу большую компанию. Будет у кого тебе интервью взять. Так что жду тебя на юбилей… »

Увы, дожить до следующего года Анатолию Васильеви-

чу было не суждено. В мае 2000-го он похоронил жену. Смерть супруги, с которой прославленный хоккеист прожил более 40 лет, стала тем, наверное, последним ударом судьбы, устоять после которого этот мужественный человек не смог. Восьмого июня случился первый инфаркт. А спустя полтора месяца, когда болезнь, казалось, стала потихоньку отступать, приступ повторился. Анатолий Васильевич скончался 24 июля 2000 года на своей даче в подмосковной Фирсановке. В последнее время поселок застроили элитными особняками. И большинство их владельцев уверены, что населенный пункт назвали именно в честь выдающегося хоккеиста. Это не так, хотя кто скажет, что Анатолий Фирсов такого не заслужил?